Неточные совпадения
Левин не замечал, как проходило время. Если бы спросили его, сколько времени он косил, он сказал бы, что полчаса, — а уж время подошло к обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на девочек и мальчиков, которые с
разных сторон, чуть видные, по высокой
траве и по дороге шли к косцам, неся оттягивавшие им ручонки узелки с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики с квасом.
Между тем в
траве все двигалось, ползало, суетилось. Вон муравьи бегут в
разные стороны так хлопотливо и суетливо, сталкиваются, разбегаются, торопятся, все равно как посмотреть с высоты на какой-нибудь людской рынок: те же кучки, та же толкотня, так же гомозится народ.
И Боже мой, какими знаниями поменялись они в хозяйственном деле, не по одной только кулинарной части, но и по части холста, ниток, шитья, мытья белья, платьев, чистки блонд, кружев, перчаток, выведения пятен из
разных материй, также употребления
разных домашних лекарственных составов,
трав — всего, что внесли в известную сферу жизни наблюдательный ум и вековые опыты!
Две коралловые серые скалы выступают далеко из берегов и висят над водой; на вершине одной из них видна кровля протестантской церкви, а рядом с ней тяжело залегли в густой
траве и кустах каменные массивные глыбы
разных форм, цилиндры, полукруги, овалы; издалека примешь их за здания — так велики они.
Чего тут только не было: порожний мешок из-под муки, 2 старенькие рубашки, свиток тонких ремней, пучок веревок, старые унты, гильзы от ружья, пороховница, свинец, коробочка с капсулями, полотнище палатки, козья шкура, кусок кирпичного чая вместе с листовым табаком, банка из-под консервов, шило, маленький топор, жестяная коробочка, спички, кремень, огниво, трут, смолье для растопок, береста, еще какая-то баночка, кружка, маленький котелок, туземный кривой ножик, жильные нитки, 2 иголки, пустая катушка, какая-то сухая
трава, кабанья желчь, зубы и когти медведя, копытца кабарги и рысьи кости, нанизанные на веревочку 2 медные пуговицы и множество
разного хлама.
На крыше тоже немало сушилось
разного рода
трав: петровых батогов, нечуй-ветра и других.
Настойки тоже по сезону: на почках березовых, на почках черносмородинных, на
травах, на листьях, — и воды
разные шипучие — секрет клуба…
Бывало — зайдет солнце, прольются в небесах огненные реки и — сгорят, ниспадет на бархатную зелень сада золотисто-красный пепел, потом всё вокруг ощутимо темнеет, ширится, пухнет, облитое теплым сумраком, опускаются сытые солнцем листья, гнутся
травы к земле, всё становится мягче, пышнее, тихонько дышит
разными запахами, ласковыми, как музыка, — и музыка плывет издали, с поля: играют зорю в лагерях.
Сухими болотами называются места, носящие на себе все признаки некогда существовавших топких болот, как-то: кочки, достигающие иногда огромной величины, следы иссохших паточин, родниковых ям и
разные породы болотных
трав, уже перемешанных с полевыми.
Болотный коростелек, как и болотная курица, питается
разными насекомыми, шмарою, или водяным цветом, и семенами
трав; так же тихо, низко, прямо и трудно летит, и так же иногда очень далеко пересаживается; так же, или еще более, весь заплывает жиром во время осени, но остается позднее и пропадает в конце сентября, когда морозы начнутся посильнее.
Не входя в рассуждение о неосновательности причин, для которых выжигают сухую
траву и жниву, я скажу только, что палы в темную ночь представляют великолепную картину: в
разных местах то стены, то реки, то ручьи огня лезут на крутые горы, спускаются в долины и разливаются морем по гладким равнинам.
Прибиваемая ветром к берегу липкая масса пристает к нему плотно и осеменяется
разными болотными, береговыми
травами, которые охотно растут по ней и которые сейчас скрепляют ее длинными нитями своих корней.
Корешки болотных
трав, особен но сладкие корешки молодого камыша (которого и первые побеги также на вкус очень сладки), и
разные червячки и козявочки составляют его обыкновенную пищу.
Пруды проточные на порядочных реках, поднимающих мельницы от четырех до восьми поставов, с широкими, всегда камышистыми разливами, сквозь проросшие, по мелководью,
разными водяными
травами и цветами, имеющие в протяжении несколько верст, — вот истинное раздолье для всякой водяной птицы, которая сваливается на такие пруды со всех сторон.
[Некоторые охотники утверждают, что вальдшнепы не едят коровьего помета, а только ищут в нем червячков] Пища вальдшнепов, как и других бекасиных пород, предпочтительно состоит из корешков
разных лесных и болотных
трав, которые они мастерски достают своими длинными и довольно крепкими носами, а также из
разных насекомых.
Старуха сбегала в заднюю избу, порылась в сундуках и натащила
разного старушечьего снадобья: и коренья, и
травы, и наговоренной соли, и еще какого-то мудреного зелья, завернутого в тряпочку. Родион Потапыч принимал все с какой-то детской покорностью, точно удивился самому себе, что дошел до такого ничтожества.
Милая моя сестрица, не разделявшая со мной некоторых моих летних удовольствий, была зато верной моей подругой и помощницей в собирании
трав и цветов, в наблюденьях за гнездами маленьких птичек, которых много водилось в старых смородинных и барбарисовых кустах, в собиранье червячков, бабочек и
разных букашек.
Изредка езжал я с отцом в поле на
разные работы, видел, как полют яровые хлеба: овсы, полбы и пшеницы; видел, как крестьянские бабы и девки, беспрестанно нагибаясь, выдергивают сорные
травы и, набрав их на левую руку целую охапку, бережно ступая, выносят на межи, бросают и снова идут полоть.
Мне сказали, что они подбирают
разных букашек, козявок и червячков, которые прежде скрывались в густой
траве, а теперь бегали на виду по опрокинутым стеблям растений и по обнаженной земле.
Сорванные
травы и цветы мы раскладывали и сушили в книгах, на что преимущественно употреблялись «Римская история Роллена» и Домашний лечебник Бухана; а чтоб листы в книгах не портились от сырости и не раскрашивались
разными красками, мы клали цветы между листочками писчей бумаги.
Небольшая, здоровая сырость, благоухание
трав и хлебов, чириканье
разных птичек наполняли воздух.
На пожелтелой крыше его во многих местах росла
трава; штукатурка и
разные украшения наружных стен обвалились.
— Вера — сама по себе, а ум сам по себе. Вера на цель указывает, а ум — пути изыскивает. Туда толкнется, там постучится… блуждает, а между тем и полезное что-нибудь отыщет. Вот лекарства
разные,
травы целебные, пластыри, декокты — все это ум изобретает и открывает. Но надобно, чтоб все было согласно с верою — на пользу, а не на вред.
Лежать в душистых полевых лугах, развесив перед собою сетку по верхушкам высокой
травы, слышать вблизи и вдали звонкий бой перепелов, искусно подражать на дудочке тихому, мелодическому голосу перепелки, замечать, как на него откликаются задорные перепела, как бегут и даже летят они со всех сторон к человеку, наблюдать
разные их горячие выходки и забавные проделки, наконец, самому горячиться от удачной или неудачной ловли — признаюсь, всё это в свое время было очень весело и даже теперь вспоминается не равнодушно…
На сцену появились
разные мази, настои на
травах, коренья, святая крещенская вода и т. д.
Мне попадались реки; в которых плотва ни на что не брала, кроме червяка, [Один почтенный охотник (С. Я. А.) сообщил мне; что в реке Неме, протекающей близ г. Вереи, плотва, водящаяся во множестве, не берет совсем на удочку, так что в иной год выудишь две или одну плотицу.] и то с хвостом, а это клев самый неверный; не знаю, чем объяснить такую странность: непривычкой ли к хлебу и зерну, или изобилием питательных
трав и
разных водяных насекомых?
Для Николая Матвеича это место имело значение благодаря небольшой заводи, затянутой осокой и
разной болотной
травой.
В нашем заводе были два пруда — старый и новый. В старый пруд вливались две реки — Шайтанка и Сисимка, а в новый — Утка и Висим. Эти горные речки принимали в себя
разные притоки. Самой большой была Утка, на которую мы и отправились. Сначала мы прошли версты три зимником, то есть зимней дорогой, потом свернули налево и пошли прямо лесом. Да, это был настоящий чудный лес, с преобладанием сосны. Утром здесь так было хорошо: тишина, смолистый воздух, влажная от ночной росы
трава, в которой путались ноги.
Напрасное ожидание не замедлило наскучить им, и началось придумыванье
разных хитростей, как бы приманить рыбу; бросали хлеб, червей, листья и
траву, которые доставали с острова, даже землю.
— Что же — люди? Люди, как
травы, все
разные. Для слепого и солнце черно. Кто сам себе не рад, тот и богу враг. А впрочем, молоды люди — трёх лет Ивана по отчеству звать рано!
Расположившись кружком на
траве, эти люди лениво вели бесконечную беседу о
разных разностях, свободно переходя от одной темы к другой и тратя столько внимания к чужим словам, сколько нужно было его для того, чтобы продолжать беседу, не прерывая. Молчать было скучно, но и внимательно слушать тоже скучно. Это общество бывших людей имело одно великое достоинство: в нем никто не насиловал себя, стараясь казаться лучше, чем он есть, и не побуждал других к такому насилию над собой.
Тот сейчас наехал и обыск у ней в доме сделал: так однех
трав, сударь, у ней четыре короба нашли, а что камушков
разных — этаких мы и не видывали; земли тоже всякой: видно, все из-под следов человеческих.
Комнат было у меня довольно, и я назначил одну из них, совершенно отдельную, исключительно для помещенья, на особых столах, стеклянных ящичков с картонными крышками, картонных коробок и даже больших стеклянных банок, в которых должны были сидеть
разные черви или гусеницы, достаточно снабженные теми
травами и растеньями, которые служили им обыкновенной пищей.
Стоном стоят лесные голоса, без умолку трещат в высокой сочной
траве кузнечики и кобылки, вьются над цветами жучки и разновидные козявки, воркуют серо-сизые с зеленой шейкой вяхири и красногрудые ветютни, как в трубу трубит черная желна, стучат по деревьям дятлы, пищат рябчики, уныло перекликаются либо кошкой взвизгивают желтенькие иволги, трещат сойки, жалобно кукуют кукушки и на
разные голоса весело щебечут свиристели, малиновки, лесные жаворонки и другие мелкие пташки [Вяхирь, дикий голубь — Columna palumbus.
Максим тронул вожжи, чмокнул, и бричка с шумом покатила дальше. А жена всё еще говорила, что резать кулич, не доехав до дому, — грех и непорядок, что всё должно иметь свое место и время. На востоке, крася пушистые облака в
разные цвета, засияли первые лучи солнца; послышалась песня жаворонка. Уж не один, три коршуна, в отдалении друг от друга, носились над степью. Солнце пригрело чуть-чуть, и в молодой
траве затрещали кузнечики.
Когда в солнечное утро летом пойдешь в лес, то на полях, в
траве видны алмазы. Все алмазы эти блестят и переливаются на солнце
разными цветами — и желтым, и красным, и синим. Когда подойдешь ближе и разглядишь, что это такое, то увидишь, что это капли росы собрались в треугольных листах
травы и блестят на солнце.
Когда светящийся шар поравнялся со мной, он был от меня шагах в десяти, не более, и потому я мог хорошо его рассмотреть. Раза два его внешняя оболочка как бы лопалась, и тогда внутри его был виден яркий бело-синий свет. Листки,
трава и ветви деревьев, мимо которых близко проходил шар, тускло освещались его бледным светом и как будто приходили в движение. От молниеносного шара тянулся тонкий, как нить, огненный хвостик, который по временам в
разных местах давал мельчайшие вспышки.
В четвертой сцене Корделия, разговаривая с врачом, рассказывает о том, что видели Лира, как он, совсем сумасшедший, надев для чего-то на голову венок из
разных сорных
трав, где-то блуждает, и что она послала солдат разыскивать его, причем говорит, что пусть все тайные врачебные силы земли брызнут в него в ее слезах и т. п.
Надо вам прежде объяснить, что исстари, то есть с того времени, как похоронили череп с саваном на высоте и зарыли сапожника в глухом ущелье, ходило предание, что двенадцать дев — заметьте, уже двенадцать — в белых платьях, с венками на головах, каждую полночь собираются в долине, пляшут несколько времени хороводом на мягкой
траве, при свете месяца, и потом в
разные стороны убегают.
Он действительно, занимался составлением снадобий от
разных болезней, настойкой
трав и сушкой кореньев.
Кругом дома был расположен просторный двор, поросший летом
травою и кругом обнесенный службами, то есть амбарами, погребами, кухнею, избами для дворовых и
разного рода клетушками. К одной стороне двора примыкал сад.
Там были человеческие кости и волосы, сушеные нетопыри и жабы, скидки змеиной кожи, волчьи зубы, чертовы пальцы, осиновые уголья, кости черной кошки, множество
разных невиданных раковин, сушеных
трав и кореньев и… всего нельзя припомнить.
Обстановка внутренности избушки внушала благоговейный страх, особенно простым людям. Толстые книги в кожаных переплетах
разных размеров, склянки с
разными снадобьями, пучки засохших
трав, несколько человеческих черепов и, наконец, стоявший в одном углу полный человеческий скелет — все это производило на посетителей сильное впечатление.
Петька, между тем, был живехонек и здоровехонек и усердно изучал хитрую медицинскую науку под руководством немца Краузе, конечно, не по книгам, а со слов немецкого доктора. Наглядно изучал он приготовление снадобий из
разного рода мушек,
трав и кореньев, чем с утра до вечера занимался старик. Скоро Петр Ананьев оказался ему деятельным помощником: тер, толок, варил, сортировал
травы и коренья, и удивлял «немца» русской смекалкой.